Хроники Нарнии (сборник). Страница 10

— И что ему грозит? — выдохнула Люси.

— Э-хе-хе, — повторил бобр, — Ничего нельзя знать наверняка. Из тех бедолаг, что туда попадали, немногие воротились. Статуи — вот что! Говорят, там всюду статуи — и во дворе, и на лестнице, и в зале. Это те, кого она обратила, — господин Боббер запнулся и вздрогнул, — да-с, обратила в камень.

— Но, господин Боббер, — не унималась Люси, — нам нужно… я хочу сказать, что мы обязательно должны что-нибудь придумать и спасти его. Это все так ужасно и все — из-за меня.

— Дорогуша ты моя, — вступила госпожа Боббер, — вы спасли бы его, тут и говорить нечего, спасли бы, кабы это было возможно! Только еще никому не удавалось войти в ее крепость без приглашения и остаться в живых.

— А если схитрить? — сказал Питер. — К примеру, нарядиться как-нибудь, будто мы… ну, бродячие торговцы, что ли… а еще можно, когда она уйдет, пробраться… или еще… ах ты, черт побери, должен же быть какой-то выход! Этот фавн, рискуя собственной головой, спас мою сестру, господин Боббер, и мы не можем бросить его, чтобы он… чтобы она его… нет, этого нельзя допустить.

— Ничего не получится, сын Адама, — сказал бобр. — И пытаться было бы нечего. А особливо вам, людям. Но теперь, когда Эслан близко…

— Да, да! Расскажите про Эслана! — воскликнули они все почти хором. И снова каждого посетило нечто удивительное — словно весной повеяло, словно предчувствие радости.

— Кто такой Эслан? — спросила Сьюзен.

— Эслан? — удивился господин Боббер. — Неужто не знаете? Он — Владыка. Он — Господин Леса. Только вот беда — нечасто он тут бывает. Ни при моей жизни, ни при жизни моего папаши никто его тут не видел. Однако весть пришла: он возвратился! Он уже в Нарнии! Уж он-то найдет управу на Бледную Ведьмарку. Уж он-то — а то кто еще? — спасет господина Тамнуса.

— А разве она не может и этого Эслана превратить в камень? — спросил Эдмунд.

— Бог с тобою, сынок, какие несуразности ты говоришь! — расхохотался господин Боббер. — Кого превратить в камень — Эслана? Да ей бы только на ногах устоять, как он глянет на нее, — это она, пожалуй, сможет, а на большее, уж поверьте, у нее силенок не хватит. Нет и нет. Эслан все поставит на свои места! Вот и в старинных виршах о том говорится:

Да вы, только его увидите, сами все поймете.

— Значит, мы его увидим? — спросила Сьюзен.

— А как же, дочь Евы! Иначе для чего бы я вас сюда привел? Мне велено проводить вас к нему, — сказал господин Боббер.

— А он, — спросила Люси, — скажите, он — человек?

— Эслан — человек?! — Господин Боббер аж задохнулся от возмущения. — Конечно же, нет! Я же сказал, он — Господин Леса и сын великого Императора-Всея-Заморья. Неужели вам не известно, кого называют владыкой зверей? Льва! Так вот, Эслан, он — Лев. Он — Великий Лев!

— У-у! — протянула Сьюзен. — Я-то думала, он — человек. А он не опасен? Я вообще-то побаиваюсь львов.

— И правильно делаешь, дорогуша, а как же иначе? — вставила госпожа Боббер. — Ежели и найдется такой, у кого при виде Эслана не задрожат поджилки, так то либо храбрец из храбрецов, либо, прошу прощения, недоумок.

— Стало быть, он очень опасен? — спросила Люси.

— Опасен? — переспросил господин Боббер. — Да разве госпожа Боббер плохо объяснила? Кто тут говорит об опасности? Он, известное дело, не безопасен. Но он добрый. Одним словом сказать — Владыка.

— А я бы хотел с ним встретиться, — сказал Питер. — Ничего, что страшно, все равно хотел бы.

— Вот это по-нашему, сын Адама! — вскричал господин Боббер, ударив лапой по столу так, что звякнули чашки и блюдца. — Так оно и будет. Мне прислали весточку: вы должны с ним встретиться — завтра, ежели поспеете, у Каменного Стола.

— Где это? — спросила Люси.

— Я покажу, — сказал господин Боббер. — Это вниз по реке, отсюда шагать и шагать. Но я вас провожу.

— А как же бедный господин Тамнус? — спросила Люси.

— Ступайте к Эслану, этим вы пособите фавну, а прямее дороги нету, — отвечал бобр, — Как только Эслан будет с нами, да-с, тогда и дела пойдут на лад. Однако и вы не сбоку припека. Про вас тоже есть древние вирши:

Так что, получается, все одно к одному: и вы здесь, и он здесь. Говорят, вроде бы Эслан бывал в наших краях, но так давно, что никто этого и не упомнит. А вот вашего, людского, роду тут отродясь не бывало.

— Что-то я не понимаю, господин Боббер, — сказал Питер. — То есть я хочу спросить, сама-то ведьма — разве не человек?

— Ну, ей-то, конечно, охота, чтобы мы ее приняли за таковую, потому и требует, чтобы кликали ее королевой. Но какая из нее дочь Евы, ежели родилась она от праотца вашего, Адама, — здесь господин Боббер почтительно склонил голову, — от Адама, стало быть, и первой жены его, которую звали Лилит. Эта Лилит была из рода джиннов по материнской линии, а по отцовской — из рода великанов. Нет и нет! В Бледной Ведьмарке почти нет настоящей человеческой крови.

— Вот потому-то, господин Боббер, она вся такая злобная, — вставила госпожа Боббер.

— Совершенно верно, госпожа Боббер, — отвечал тот. — О человеке можно судить и так, и этак (не в обиду нашим гостям сказано), а уж о том, кто лишь с виду человек, а на самом-то деле… Нет, в таких и не может быть ничего хорошего.

— Я встречала приличных гномов, — возразила госпожа Боббер.

— И я тоже, ежели хотите знать, — сказал бобр. — Однако таковых среди гномов немного, и как раз таковые меньше похожи на людей. И вообще, вот вам мой совет: коли встретите кого, кто вознамерился быть человеком, а сам-то не человек, или кто был человеком, да весь вышел, или должен быть человеком, ан не может, — коли встретите такого, не спускайте с него глаз и держите руку на топоре. Вот чего Ведьмарка и боится — как бы в Нарнии не появились настоящие люди. Она ждет вас из года в год, а коль скоро узнает, что вас четверо, — берегитесь!

— Отчего это? — спросил Питер.

— Я же вам сказал, есть такое пророчество, — отвечал господин Боббер. — Там, в Кэйр-Паравеле — это, стало быть, город у моря, в устье вот этой самой реки, и был бы он у нас престольным городом, кабы все шло у нас, как должно быть, — так вот, там, в Кэйр-Паравеле, стоят четыре престола, а по Нарнии ходит поверье с незапамятных времен: как два сына Адамовых и две дочери Евиных на престолы воссядут, тут и будет конец Ведьмарке — и власти ее, и самой жизни. Вот почему шли мы сюда украдкой да с оглядкой. Ведь прознай она, что вас тут четверо, я бы не отдал за ваши жизни ни единого волоска из моих усов!

Они слушали господина Боббера, позабыв обо всем на свете. И вот бобр кончил, и все молчали, как вдруг Люси воскликнула:

— Погодите, а где же Эдмунд?

Еще одно мгновение длилась ужасная тишина, потом все загалдели:

— Кто видел его последним?

— Когда же он исчез?

— Он, наверное, вышел на улицу?

И все трое бросились к двери и выглянули наружу. Густо валил снег, зеленый лед заводи уже покрылся белым толстым одеялом; от бобриного домика, с середины запруды, невозможно было разглядеть берегов. Они бродили вокруг дома, по лодыжки утопая в пушистом снегу, и кричали до хрипоты: «Эдмунд! Эдмунд!» Но бесшумно падающий снег, казалось, заглушал их голоса, и даже эхо не отзывалось.